ГЕНДЕР И ИНВАЛИДНОСТЬ – ПРОТИВОСТОЯНИЕ ИЛИ
ПРОТИВОПОСТАВЛЕНИЕ?
«Ад, - говорит персонаж Сартра, - это другие люди». Никто не знает этого лучше, чем
инвалиды. В дополнение к инвалидности и
следующим из нее ограничениям, еще одна проблема инвалидов – убедить других в
том, что у них те же самые человеческие желания и порывы».
Алекс
Комфорт (Comfort 1975)
Постановка
проблемы. Человек с инвалидностью, или как мы привыкли говорить, инвалид, –
какого он пола? Незрячий мужчина, женщина без руки, мальчик с переломом
позвоночника, девушка с синдромом Дауна – неужели разница между этими людьми
заключается лишь в диагнозах? Когда доктор говорит медсестре: «Вон там ДЦП
сидит, возьми анализ», - кого он имеет в виду? Кто такой или такая ДЦП?
В
настоящее кризисное время жизнь в нашей стране даже для здоровых людей является
естественным отбором. Людям же с инвалидностью остается лишь мечтать, чтобы
следующий день не становился хуже предыдущего. Социальная сфера не выдерживает
возложенных на нее законодательством обязательств и просто отказывается их
выполнять: приостанавливается лечение, оздоровление, реабилитация,
предоставление социальных услуг и даже обеспечение необходимыми специальными
средствами людей и детей с ограниченными физическими и психическими
возможностями. Но даже когда социальная структура пыталась работать в полную
силу, она не предполагала разделения носителей инвалидности по поло-ролевым
признакам. З. Фрейд, автор фразы «анатомия – это судьба», глядя на то, как
живут украинцы и украинки с инвалидностью, отказался бы от своих слов. Наш
менталитет людей с инвалидностью сделал бесполыми.
Анализ
литературы и публикаций по проблеме. Гендер – это социально сформированные
особенности мужественности и женственности. Слово социально предполагает, что
именно социум играет определяющую роль в формировании поло-ролевой
принадлежности человека.
Гендерная
социализация – это процесс усвоения и воспроизведения индивидом моделей
поло-ролевого поведения, которые являются позитивными для мужского и женского
пола; процесс усвоения и воспроизведения гендерных ролей и ценностей. И если
учесть, что социализация детей и взрослых с инвалидностью является сложнейшим
процессом, коррелирующим со множеством переменных, зависящих как от самого
индивида с инвалидностью, так и от его окружения, то становится понятно, что
гендерная социализация в свою очередь будет напрямую зависеть от первоначальной
социализации со всеми ее особенностями.
В
нашей стране проблема гендерной
идентичности людей с ограниченными физическими и психическими
особенностями освещена лишь перманентно. Только в последние несколько лет этот
вопрос стал привлекать интерес, правда, большей частью, в интренет-изданиях и на
интернет-форумах. Люди с инвалидностью не хотят больше быть «оно». Вопросы
гендера человека с инвалидностью представлены в работах Г. Андерсона, О. Воробьевой,
Т. Кузнецовой, М. Оливера, П. Павлова, Ю. Прокопенко,
Е. Ярской-Смирновой. Вопросы же проблем «особого» материнства некоторым
образом освещены в трудах и исследованиях Л. Гриценюк, Т. Илляшенко,
И. Мамайчук, Е. Мастюковой, О. Романовой, Н. Скрипки,
Л. Шипицыной, Н. Финни, но проблема гендерной маргинальности таких
женщин данными авторами не затрагивается.
Основная
часть. Специальные изделия и приспособления для людей с ограниченными
физическими и психическими возможностями, изготовленные в нашей стране, как
правило, имеют дизайн и функциональное предназначение не просто «унисекс», а
недифференцированное. В санаториях и лечебницах, где есть грязевые и водные
процедуры, вместо специального оборудования, которое помогало бы людям с
инвалидностью принимать эти процедуры, это делают дюжие молодые парни: они,
словно «мешки с картошкой», грузят обнаженных людей с инвалидностью в ванны и
обратно, невзирая на их пол и возраст. На одном из малочисленных
государственных пляжей, приспособленном для людей с инвалидностью, единственный
спуск в воду оборудован из расчета на пользователей ростом от 1м 80см и выше.
На
Западе, судя по тамошним табличкам, общественные туалеты рассчитаны на представителей трех полов: мужского,
женского и инвалидного. В большинстве же стран постсоветского
пространства (в том числе и в Украине), общественные туалеты на людей с
проблемами здоровья не рассчитаны.
Так
какого же пола все-таки люди с инвалидностью? Или точнее – какого они гендера,
если социумом к ним не предъявляются дифференцированные требования? Неужели
общество считает, что человек с инвалидностью не может полноценно играть роль,
обеспеченную ему его половой принадлежностью? Неужели девушка, передвигающаяся
при помощи коляски, не способна получить профессию, устроиться на работу,
полюбить мужчину, создать с ним семью, родить ребенка и обеспечить уют в доме?
Или мужчина, в результате несчастного случая потерявший на 100% зрение в
молодости, жениться, пойти работать, создать и возглавить общественное
движение, жить активной жизнью, играть на гитаре, заниматься спортом и подавать
пример сотням зрячих мужчин? Жизнь приводит сотни и тысячи доказательств того,
что это возможно.
Обществу
пора искоренить понятие «инвалид», осознать, что носитель инвалидности – это в
первую очередь, личность, человек, женщина или мужчина, мальчик или девочка, и
тем самым открыть возможности для полноценной социализации мужчин и женщин с
инвалидностью, как полноценных членов общества.
Женщина,
ставшая матерью «особого ребенка», в нашем обществе в определенном смысле
перестает быть женщиной. Если мама заинтересована в реабилитации и лечении
своего ребенка, она вынуждена многим пожертвовать ради этого, в том числе и
своей гендерной принадлежностью. Наблюдая мам деток с инвалидностью из других
европейских и азиатских стран, можно заметить, что даже в их внешнем облике, одежде,
чаще всего сохраняется естественная женственность и жизнерадостность.
Облик
же украинской матери ребенка с инвалидностью (особенно тяжелой формы)
кардинально отличается: в одежде, обуви и предметах обихода такая женщина
предпочитает универсальность, простоту и удобство красоте, женственности и
изысканности.
Конечно,
не последнюю роль играет в этом вопросе экономический компонент: на пособие по
инвалидности (чуть более 100$ на двоих с ребенком) не разоденешься. Но главное
все-таки внутри.
Главное,
что женщина, не сумевшая выполнить возложенную на нее социальную миссию родить
полноценного члена общества, чувствует свою неполноценность с той самой минуты,
когда понимает, что с ребенком что-то не так, а значит, что-то не так с ней,
как с женщиной. И общество-то наше не преминет напомнить ей об этом в любой
удобный для него момент – в кабинете врача, в маршрутке, в собесе и т.д.
Следующий
фактор, влияющий на угасание женственности в маме ребенка с инвалидностью, –
это нечеловеческие трудности, с которыми ей приходится сталкиваться в
физическом мире ежеминутно: проехать с неходячим или незрячим взрослым ребенком
в городском или железнодорожном транспорте, пролежать 2-3 недели с ребенком с
психическими отклонениями, либо 3-4 года с ребенком, больным онкологией в
больнице, 3-4 раза в году проходить изматывающие курсы реабилитации в чужих
городах, ежедневно возить ребенка в 2-3 образовательных и учебных учреждения,
ежесекундно обеспечивать уход и реабилитацию лежачему ребенку и многое-многое
другое. Геракл заплакал бы, если бы ему предстояло нечто подобное, и отказался
бы даже пробовать такие подвиги.
Выводы.
А ведь женственность этой маме нужна! Нужна, может, даже больше, чем маме
здорового ребенка, ведь именно в женственности, по утверждению В. Франкла,
заключается потенция мамы привить своему ребенку жизнерадостность и жизнелюбие,
и именно ребенку с проблемами здоровья, как никому, нужны жизнерадостность и
жизнелюбие, чтобы черпать в них силы для ежедневных побед над недугом.
Роксана Тюшнякова
|
